Генеральный директор FOSS в России, Дмитрий Керимов: как технологии превращают Россию в экспортера продовольствия?
За последние годы Россия практически вышла на самообеспечение по ключевым направлениям сельского хозяйства и пищевой промышленности, очевидным следующим этапом должен стать рост поставок за рубеж. Среди ключевых факторов успеха - интенсификация производства и надежный контроль качества.
В 2011 г. Россия вышла на самообеспечение по мясу птицы, в 2016 г. - по сахару. Уже давно страна полностью обеспечила себя пшеницей: Россия вышла на уровень ежегодно производства в 130-140 млн т (в 2017 году это составило порядка 20,3 млрд долларов), из которых потребляем 90-95 млн т, а остальное отправляем на экспорт. Экспорт — это ключевое направление в дальнейшем устойчивом развитии сельского хозяйства, но и на этом пути есть очень много подводных камней. Во многом такого результата удалось добиться за счет интенсификации производства: если еще недавно, 10-15 лет назад, урожайность сахарной свеклы составляла около 20 т с гектара, то сегодня урожайности 40-45 т с га уже недостаточно. В этом помогают западные технологии, в том числе технологии экспресс-анализа продукции. Например, зерно на элеваторе может содержать разное количество белка, клейковины и влаги — в зависимости от этих параметров меняется и закупочная цена. Если у компании есть прибор, который может измерять эти параметры, она может с большой эффективностью определить закупочную цену или цену поставки.
На сегодняшний день российские производители продовольствия не очень активно присутствуют в Европе, однако продукция из России востребована на других рынках. Так, крупнейшими покупателями российского зерна являются Турция и Египет, а Япония закупает российскую кукурузу. При этом Китай, который на первый взгляд кажется бездонной нишей, ставит достаточно много заградительных барьеров на пути российских продуктов питания. Более того, китайские компании активно скупают крупнейших производителей продовольствия по всему миру. Так что выход на Китайский рынок – это сложный и тернистый путь, хотя потенциал и перспективы огромны. Например, мы как дочерняя структура датской компании FOSS в настоящий момент работаем в России в нескольких сегментах: молочном производстве, выращивании зерна, мясной промышленности, виноделии, производстве кормов и лабораторном анализе — для каждого из этих сегментов у компании FOSS есть свои продукты. В первую очередь наши приборы позволяют провести экспресс-оценку качества продукции. Чтобы прибор работал точно, он должен пройти обязательную сертификацию, также необходимо проводить периодически его калибровку, ведь зерно, выращенное в разных частях света, имеет разные параметры. Более того, пшеница, выращенная в Барнауле, Липецке и Краснодарском крае также сильно отличается, все эти вариации необходимо заложить в калибровке.
Российский рынок сельского хозяйства устроен принципиально иначе, чем в Европе. В мире есть две страны, где действительно большие многопрофильные холдинги имеют серьезный вес — это Россия и Бразилия. У крупнейшего землевладельца в стране земельный банк составляет 800 тыс. га, а у второго 600 тыс. га — в целом, крупнейшая десятка компаний уже перешагнула за полмиллиона га земли у каждого холдинга. Для сравнения, в Европе земельный банк у одного хозяйства составляет 100-400 га. Размер хозяйств — это несравнимые величины в России и Европе, и процесс укрупнения будет продолжаться. Более того, государству выгодно работать с крупными хозяйствами, ведь ему тогда понятнее, кому оно выделяет субсидии. Впрочем, влияние агрохолдингов на общую картину также не стоит переоценивать: в России 50 крупнейших компаний контролируют около 12 млн га земли, при том что в общей сложности в стране обрабатывается 65 млн. Иными словами, 80% рынка распределено между тысячами средних и мелких хозяйств. Еще одно отличие — в Европе действуют очень жесткие нормы по средствам защиты растений: с одной стороны, это забота о природе, но с другой стороны эти средства доказали свою эффективность, так как растение меньше угнетается болезнями, жуками, сорняками и т.д. В России срок испытания одного препарата составляет как минимум четыре года, и без применения современных средств защиты растений в сельском хозяйстве невозможно идти по пути перехода к интенсивному сельскому хозяйству.
Если говорить о внедрении технологий, то они могут приносить прибыль как в рамках крупного, так и мелкого хозяйства: от фермера зависит, будет ли он следовать рекомендациям. Крупному агрохолдингу надо несколько измерительных аппаратов, а малому предприятию — всего один-два. При правильном использовании приборы окупаются достаточно быстро. Если 10 тыс. т зерна сегрегировать по группам качества на InfraTec™ — приборе стоимостью 1,5-2 млн руб., то он окупится за один сезон, ежегодно будет приносить дополнительную прибыль 8-9 млн рублей и будет работать 7-10 лет. К примеру, у одного из лидеров российского рынка — компании «АгроТерра» более 10 таких приборов. Еще один пример — прибор MeatMaster™ на потоке анализирует жирность мяса. В зависимости от использования этих данных, можно очень неплохо заработать на оптимальном соотношении белка и жира в мясосырье.
В настоящий момент в России тратится 0,9% ВВП на поддержку сельского хозяйства, при этом в стране появилось достаточно много передовых агрохолдингов, которые внедряют передовые технологии. Если посмотреть на кукурузу, подсолнечник и пшеницу, то производство в России зачастую выглядит лучше, чем в Европе. Российской пищевой промышленности серьезно помогли санкции: из-за ограничительных мер пострадали европейские экспортеры, однако выиграло российское сельское хозяйство и его поставщики, в том числе из Евросоюза. Следующий этап развития рынка связан с насыщением внутреннего спроса и с потребностью выводить российскую продукцию за рубеж — в связи с этим мы, например, пересматриваем свою стратегию расположения сервисных центров. Последнее время цифровые технологии были обозначены на самом высоком уровне в России в качестве одного из приоритетов в развитии — сельское хозяйство не должно остаться в стороне от этого процесса.
Пресс-служба компании
