О том, что влияет на выбор профессии и как сохранить любовь к ней на всю жизнь, как ломать стереотипы и какой будет профессия ветеринарного врача в будущем, мы беседуем с генеральным директором АО «Птицефабрика Синявинская имени 60-летия СССР» Артуром Михайловичем Холдоенко.
- Артур Михайлович, почему вы выбрали профессию ветеринарного врача?
- К этому подтолкнул образ жизни родителей. Я жил в маленьком городке в Тверской области. Отец был деревенский парень. И у нас всегда было большое домашнее хозяйство, мы держали 100 кроликов, 150 кур, 2 коровы, 5 свиней и т.д. Естественно, мы, дети, помогали ухаживать за этими животными. В то время я серьёзно занимался спортом и хотел связать с ним свою жизнь. Но отец мне посоветовал все-таки выбрать профессию, которая сможет прокормить и себя, и свою семью в любое время.
- Но вы выбрали специальность именно ветврача, не зоотехника, не агронома…
- В моей школе висел плакат Тверского сельскохозяйственного института, который приглашал поступить учиться на зооинженера, и я настроился туда пойти. Но, однажды мы с отцом поехали на одну ферму покупать поросят, и ее заведующий рассказал, что он ветеринарный врач и может работать зоотехником, а зоотехник лечить животных не может. Тогда я понял, что мне надо стать именно ветеринарным врачом и стал искать вуз для поступления.
Мы жили в 210 км от Москвы и в 600 км от Санкт-Петербурга, но конкурс в московскую ветакадемию в 1992 году был выше, чем в Ленинградский ветеринарный институт (он тогда как раз переименовывался). Поскольку мне обязательно надо было поступить, я подал документы в Санкт-Петербургский ветинститут. Так мой выбор пал на эту профессию.
- Какие самые яркие впечатления у вас от учебы?
- Наверное, самые яркие впечатления от учебы, и не только у меня, но и у всех ребят, которые приехали из малых городов и деревень, была тяжелая нагрузка. Сельская школа по интенсивности совсем другая. К тому же мы жили в общежитии, надо было себя обслуживать. Но это нас закалило и сформировало характер. Это были тяжелые времена для всей страны, надо было выживать. Мне приходилось работать сутки через трое охранником топливно-энергетического комплекса – об этом первая запись в моей трудовой книжке.
- А где вы проходили практику?
- Мой отец стал фермером – это тогда было модное направление. Изменились масштабы – подворье превращалось в настоящее хозяйство. Несмотря на то, что у нас дома было большое хозяйство, я каждое лето проходил практику в СББЖ – Станции по борьбе с болезнями животных в Тверской области. Я всегда «рвался в бой» – промышленный, производственный, чтобы больше узнать. С этими знаниями мне было легче и у отца работать. Такая практика помогла и на старших курсах учебы – начинаешь понимать, для чего это тебе надо.
После третьего курса я женился. Супруга была из Нижегородской области, а ее родители работали на птицефабрике «Сеймовская», так я оказался в этой отрасли. В 1996 году я попал первый раз на птицефабрику на 6-месячную преддипломную практику. Мне предложили «курс молодого бойца»: считалось, кто справится с работой на молочно-товарной ферме, а на птицефабрике было 600 коров со шлейфом и 400 свиней, – из тех вырастет специалист. Как раз ветврач ушел на месяц в отпуск, оставив мне листочек с указаниями, что сделать. Так я начал свою трудовую деятельность.
- И все получилось?
- В то время практиковалось выгонять скот на все лето на летние пастбища. Была в хозяйстве одна проблема, причины которой мне удалось найти и устранить. Молоко, сдаваемое на завод, было неклассное по показателям бакобсемененности. Обычно причиной являются маститы. Я за два дня проверил всех коров и ничего не нашел. Стал присматриваться к дояркам и заметил, что кто-то хорошо моет вымя, сдаивает первые струйки, а кто-то плохо это делает. Проверив всех доярок, обнаружилось, что молоко, выдоенное от коров, закрепленных за одними доярками, «чистое», а за другими – «грязное». Я всему коллективу показал результаты моих проверок и объяснил, что надо делать. Таким образом я завоевал определенный авторитет.
По результатам преддипломной практики мы сняли видеофильм (а для 1996 года подготовка видеофильма была целая история!), показали его в ветинституте, в том числе академику Валерию Петровичу Урбану на кафедре эпизоотологии – все были в восторге.
- И вас после окончания института оставили работать на птицефабрике?
- Да, я остался работать на птицефабрике, на участке выращивания самых маленьких, суточных цыплят – до 42-х дней. Это был второй по сложности участок, и с него начиналось все производство. Не все сразу начало получаться, с моей стороны были недоработки, но эта работа дала понимание всего технологического процесса, его задач. Не заложив изначально фундамент знаний, не станешь хорошим специалистом.
Мое базовое образование – ветеринарное. Во время учебы нам давали больше знаний по животноводству, чем по птицеводству. Но логика мышления, понимание, где брать информацию, тогда и сформировались. Когда знаешь, что делать, как делать, почему делать.
На этой птицефабрике я отработал 16 лет. Начинал рядовым ветврачом, потом старшим ветврачом, главным ветврачом, исполнительным директором и генеральным директором – такой путь я прошел на «Сеймовской».
- Закончив ветеринарный институт, как вы повышали квалификацию?
- За время работы на нижегородской птицефабрике я побывал на всех континентах, прошел много разных курсов повышения квалификации. В 2003 году я учился европейским системам качества, был в международном эпизоотическом бюро по гриппу птиц в Англии, был в Австралии, Бразилии, США, практически во всех значимых в отрасли птицеводства странах Европы. Таким образом набирался знаний, передового опыта и применял их на нашей птицефабрике.
Когда я работал ветврачом, директор всегда просил написать в отчете о поездке, что из увиденного можно внедрить на нашем предприятии. Также у нас была система рационализаторских предложений, мы ее и на «Синявинской» внедрили. Я приветствую любые предложения, которые могут дать экономический эффект, и это положительно отразится на зарплате изобретателя. Я и сам активно занимался рационализаторской деятельностью.
- Вы ведь еще и кандидат ветеринарных наук?
- В 2001 году, когда я был уже главным ветврачом, набралось так много материала, которого, как мне сказал на кафедре эпизоотологии и санэкспертизы ветеринарного факультета Нижегородской сельскохозяйственной академии Василий Васильевич Сочнев, хватило бы на пять докторских диссертаций. Я защитил диссертацию по птицеводству. В ней было много провокационных моментов для российской науки. То, что я почерпнул за границей, я попробовал у нас, но наша ментальность еще не была готова ко многим новшествам. Теперь, по прошествии двадцати лет, многое уже стало нормой, хотя еще не везде. Сейчас я работаю над докторской диссертацией, уже собрано много материала.
- Помимо работы на птицефабрике «Сеймовская» вы еще и других консультировали?
- С учетом ветеринарного образования мне было легко работать в профильном бизнесе, я понимал, как и что происходит. Плюс тот опыт, который я получил, включая повышение квалификации за границей. Все это сложилось в единое целое и стало востребованным.
В 2012 году я поехал работать в Башкирию, в большой холдинг, состоявший из восьми птицефабрик, находившихся не в очень хорошем финансовом состоянии. Меня наняли московские собственники. До этого у меня уже был опыт работы в консалтинге, я консультировал птицефабрику в Татарстане, работал там в свободное от основной работы время. Каждый регион самобытен, со своими традициями, особенностями, историей, и это надо учитывать.
После работы в Уфе я еще поработал в Ярославле. И в 2016 году меня пригласили на «Синявинскую» сделать аудит производства, оценить актив.
- То есть на «Синявинскую» вы уже пришли и со знаниями, и с опытом.
- Да. Сделав аудит, я сказал, что «скелет большой, но тощий, надо наращивать мышечную массу». Новые собственники предприятия пригласили меня остаться директором на птицефабрике, так начался новый этап моей трудовой биографии.
- Если сравнить производство до вашего прихода на «Синявинскую» и на данный момент, что можно сказать?
- Разница очень большая. В рекордном для фабрики 2015 году было произведено 1 млрд 175 млн яиц, а в 2021 году мы произвели 1 млрд 564 млн штук яиц – больше на 400 млн! И это все было сделано в тех же самых птичниках – только за счет улучшения сохранности, продуктивности поголовья, – за счет повышения эффективности производства. Даже наши лучшие, опытнейшие специалисты мне не верили, когда я говорил, что надо делать, считали мои решения утопией. Но, видя результаты, больше они так не считают, переворот в сознании свершился.
- То есть вы учите ваших специалистов?
- У нас нет проблемы с кадрами. Наша позиция, философия – выращивать и воспитывать свои кадры. Можно специалиста «перекупить», но его «срок жизни» в компании 3 года. Готовить своих специалистов долго, затратно, но надежно. Свой человек хорошо знает производство в ретроспективе. Нельзя сделать анализ, если не знаешь, что привело к проблеме. И если нашего специалиста хотят «перекупить», то это оценка всему нашему коллективу, значит, мы готовим действительно высококлассных специалистов.
- А студентов на практику берете?
- Мы берем на практику студентов Санкт-Петербургского государственного ветеринарного университета. Сейчас у нас 19 студентов от первого до пятого курса проходят шестинедельную практику. Наша задача – познакомить их с профессией изнутри, показать ее престиж, важность этой работы, чтобы студенты знали, что их ждет и не боялись промышленного птицеводства, так как это очень интересная работа и надежная специальность, которая, как еще говорил мой отец, прокормит их семьи. Это достойный доход – на рынке труда хороший ветеринарный специалист стоит дорого.
Мы предлагали СПбГУВМ создать кафедру птицеводства на нашей базе, но пока остановились на выездной практике. Сейчас ведем такие же переговоры с аграрным университетом по подготовке зоотехников.
Когда коллеги критикуют, что нет кадров, возникает встречный вопрос – а что мы сделали для подготовки кадров. Если из этих 19 человек один к нам придет на работу, то это уже хорошо. Если из них хотя бы двое пойдут работать в отрасль, то отлично.
- Выгодно ли быть руководителем предприятия ветеринарному врачу?
- Базовое, нативное ветеринарное образование сыграло в моей жизни большую роль. Работать в профильной отрасли, с профильными знаниями, легче. Моим специалистам со мной работать и легко, и тяжело. Легко, потому что мне не надо ничего долго объяснять – я все понимаю. Тяжело тоже потому, что я…понимаю.
Когда меня спрашивают, кто самый главный человек на птицефабрике, я отвечаю – электрик. Если выключится электроэнергия, то птицефабрики через восемь часов не будет. А второй человек – ветврач, если он сделает неправильно вакцинацию, то через 2-3 месяца птицефабрики тоже не будет. Именно от этих людей зависит судьба многотысячной птицефабрики.
- На «Синявинской» добились достижений мирового уровня – по объемам производства. У вас самое большое поголовье и производство яиц в России. Три года назад вы заявляли, что добьетесь еще одного показателя мирового уровня – технологии «110 недель». Так вы получаете более 500 яиц от одной несушки?
- Да, мы получаем более 500 яиц от несушки и пришли к технологии «100 недель» и больше, причем, на всем поголовье. Мы даже пошли дальше и у нас есть стада больше «100 недель». Улучшились показатели – в прошлом году мы получили от каждой курицы-несушки 337 яиц, и это много. Немного забегая вперед скажу, что в моей докторской диссертации будет доказано, что, если все птицефабрики нашей страны работали бы с такими показателями, как у нас, то Россия, не инвестируя ни копейки в основные фонды, производила бы на 17% больше яйца, чем сейчас производит. Представляете, какой неиспользованный потенциал есть у нашего российского яичного птицеводства!
Такие результаты, как у нас, использование таких технологических методов – это командная работа технологов, зоотехников, ветврачей… Они все работают на единый результат.
- «Синявинская» сертифицирована на маркировку торговым знаком «Без антибиотиков». Как это произошло?
- Это следствие того, что мы навели порядок в производственной дисциплине. Весь вопрос в том, чтобы найти причину. Мы постоянно играем в «почемучку», задаем себе вопрос – почему? Так и каждая птицефабрика должна задать себе вопрос – почему мы применяем антибиотики, что пошло не так? Надо дойти до первопричины. Не каждая команда, специалист или группа специалистов хочет до нее дойти. Иногда проще кольнуть препарат или в корм/воду добавить и забыть эту проблему. Но можно ли так получить от этой курицы максимум продукции? Получишь ли самую лучшую экономику или будешь «тушить пожары» этими антибиотиками?
Мы создали условия для птицы, стали пристально смотреть за птицей – есть оценки иммунитета, оценки здоровья птицы, мы не жалеем денег на лабораторные исследования – это дешевле, чем лечить.
Мы ломаем стереотип, что на маленькой европейской птицеферме легче поддерживать иммунитет, чем на масштабных российских птицефабриках с большой концентрацией поголовья. Мы говорим, что это возможно. Например, в июне 2021 года мы проводили семинар для всех яичных птицеводов России и делились опытом, рассказывали, что просто надо следовать определенным принципам. Но это тяжелая работа. Надо создать условия, чтобы был результат. Все идет от людей.
- Если продукция безопасна по ветеринарным требованиям, ее наверняка легче продать за рубеж?
- В экспорте ведь проводится работа по аудиту. Есть принцип «Делай, что написано. Пиши, что сделал». У нас же этот принцип часто нарушается, делается, как придется. Экспортные аудиторы работают по-другому. Они докапываются до всего, и, в том числе, проверяют, какие действующие вещества мы покупаем.
Сейчас время новой реальности, с новыми ограничениями. С другой стороны, это время возможностей для российского агропрома. В условиях нехватки продуктов питания во многих странах мира мы можем очень здорово шагнуть вперед. У нас есть перепроизводство по некоторым видам продуктов, есть отрасли, где можно быстро наладить больший выпуск продукции.
- Вы на птицефабрике ежемесячно/ежегодно проводите испытания ветеринарных средств. Насколько эффективна и полезна такая работа?
- Очень эффективна и полезна. Мы проводим каждый месяц от 8 до 15 различных промышленных опытов, и это опыты не на 5-10 курах. Мы теперь знаем, где маркетинг. К сожалению, приходится констатировать, что частично у слова «маркетинг» есть синоним – «обман». Но мы разобрались в хитрых иностранных отчетах наших «недопартнеров», как рисуются цифры, с какими маркетинговыми планами они к нам приходят.
Теперь мы понимаем, что работает, что не работает, понимаем действующие вещества, принципы, на которых они работают. Проводя опыты, мы видим результат, но он не улучшает экономику. Нам не хочется тратить свои деньги, чтобы кто-то становился богаче, а мы беднее. Иностранным поставщикам, а это транснациональные фармацевтические компании, неприятно иметь дело с коллективами, которые задают им неудобные вопросы.
Мы готовы делиться этой информацией со студентами и даже привлекаем их к такой научной работе, чтобы показать, как это интересно. Хотим, чтобы они «один раз увидели, чем сто раз услышали». Но чтобы стать компетентными специалистами, нужны базовые знания физиологии.
- Как ветврач, что вы можете сказать о системе прослеживаемости продукции? Это нужная система?
- Это очень хорошая система. Но мы надеемся, что государство привлечет IT-специалистов и систему Меркурий доведут до ума. Когда нечего скрывать, это не страшно. Такая система выводит всех на «чистую воду», более честные и правдивые производители, выпускающие качественную продукцию, должны иметь на рынке конкурентное преимущество.
Возможно, на этом этапе есть лишняя работа и лишние затраты. Но к этому все равно надо идти – чтобы считал штрих-код и получил всю информацию. Было бы очень хорошо, если Меркурий будет согласован с НДС. Чтобы была прослеживаемость по налогам, чтобы это был один государственный информационный ресурс. Мы за это. При наших миллионных объемах невозможно шила в мешке утаить. Для нас чем прозрачнее, тем лучше.
- Какие проблемы ветеринарного законодательства вы видите?
- В законодательстве есть устаревшие законы, от них надо избавляться. Нельзя держаться за старые, консервативные вещи. Но должен сказать, что в последнее время мы стали ближе к реальности, в том числе в части использования информационных ресурсов. Бывает, что ветеринарное законодательство тормозится на межведомственном уровне. Надеюсь, что законодательная эволюция пойдет быстрее.
Мы регулярно даем свои предложения, в том числе через Управление ветеринарии, Россельхознадзор, нас приглашают на совещания в Минсельхоз, в Правительство Ленинградской области. Кстати, должен отметить, что областные структуры, такие как Управление ветеринарии и комитет по АПК очень мобильно работают – здесь мы можем высказать свою позицию, дать информацию и предложения.
- Сейчас говорят о регулировании цен на продукты питания. Как вы к этому относитесь?
- Есть вещи, которые экономически необходимы. И это надо делать, и многие страны это делают. Но мы до этого пока не дошли. Я же говорю, если бы вся Россия работала как мы, мы бы производили на 17% больше яйца. Например, уровень иммунитета можно измерить – и его надо законодательно закреплять, этим пренебрегать нельзя. Но у нас очень либеральная система – хозяйствующий субъект соблюдает свои экономические интересы.
Моя позиция другая. Когда нет жесткого регулирования, это приводит к удорожанию продуктов на полке магазина и удорожанию уровня жизни в стране. При этом государство тратит деньги на субсидии для бизнеса, чтобы было больше доступной продукции. А о том, что есть внутренние резервы, мы об этом не думаем. Но, наверное, это эволюционный процесс – сначала надо наладить производство в необходимых количествах, а уж затем думать о затратах, и, соответственно, менять и законодательную базу.
- Какие инвестиционные проекты вы планируете на ближайшее будущее? Как планируете развиваться?
- У нас есть пятилетняя инвестиционная программа, в рамках которой мы будем расти. Наш ближайший инвестиционный проект – строительство репродуктора первого порядка и расширение репродуктора второго порядка. Это, как говорят в Европе, интеграция. Мы будем из репродуктора первого порядка продавать родительских цыплят – это будет 100%-е импортозамещение. Соответственно, мы будем уходить в сервис и консалтинг наших конкурентов, уходить в то, что будем совместно готовить проекты, вместе продавать продукцию, чтобы это было эффективно. Будем больше интегрироваться по закупке сырьевых компонентов, чтобы это было дешевле и выгоднее. Пойдем по пути снижения себестоимости продукции и сдерживания цены товара на полке. Мы понимаем, что рынки насыщены и нужна интеграция регулирования свободного объема.
Начнем совместную с поставщиком суточных цыплят работу по созданию нового кросса/породы, это будет долгий процесс. Мы ищем партнеров, молодую науку, а наши западные коллеги очень заинтересованы в этой работе.
У нас есть компетенция экспорта, мы понимаем, какие емкости рынков разных стран. Мы не можем оголить свои традиционные рынки сбыта отсутствием своего яйца, поэтому будем интегрироваться с другими производителями. Будем продавать цыплят и оказывать услуги, а забирать яйцо и продавать по свободным рынкам, чтобы в России не было перепроизводства, или было производство, которое бы выдавливало конкурентов из других стран. Также надо производить продукт с высокой добавленной стоимостью.
- Какой вы видите профессию ветеринарного врача в будущем?
- Это будет профессия больше аналитическая. Методы диагностики совершенствуются. Не будет человек, условно говоря, ходить с градусником. Есть технологии, которые дистанционно измеряют температуру, уже сейчас датчиками обвешаны все здания и помещения. Компьютер или смартфон будет сигнализировать, а специалист станет аналитиком больших цифр. Но без фундаментальных знаний никуда не денешься. Какие бы ни были у нас инструменты – будь то молоток или смартфон, но базовая единица – это курица. А это физиологический организм, который не обманешь. Если ты его не накормил – он не даст яйцо, если задал не ту температуру – он может умереть. Эти фундаментальные вещи надо знать.
Надо уметь анализировать. Например, качество скорлупы теперь определяется не раз в месяц, а в онлайн режиме. Сегодня появилось машинное зрение, которое видит все дефекты яйца. Появляются программные продукты, которые проводят различные виды анализа информации. Есть закономерности, их все больше выявляют, например, какие заболевания вызывают какие дефекты, которые невооруженным глазом не увидеть. Поколение, которое будет учиться в ближайшее время, и будет создавать, например, искусственный интеллект. Эта работа – и есть будущее.
Если раньше ученые говорили, что мировое сообщество каждые двадцать лет увеличивает знания в два раза, сегодня это происходит уже каждые пять лет.
Мы живем в интересное время и готовы новому поколению, студентам, передать те принципы, на которых они будут составлять алгоритмы для принятия решений и их анализа. Это будущее и хотим мы этого или не хотим, оно наступит.
